— Нападая, он поднимается над жертвой, — говорил муж взахлеб, — некоторое время парит над ней, распластав крылья, а потом наносит удар! Падает отвесно вниз и ударяет когтями! Говорят, от его удара уткам сносит головы, как мечом!

— Может, я останусь? — спросила я тихо. — Не хочу смотреть на это.

— Останешься? — Жозеф посмотрел на меня, широко распахнув глаза. — Ты смеешься, Ди? Нас пригласил его величество! Мы не можем отказаться. И в этот раз держись возле меня, не вздумай опять отсиживаться где-нибудь в лесочке.

После недолгих споров, я уступила, и на охоте ехала рядом с мужем так же обреченно, как утка, которой собирался отрезать голову королевский сапсан.

Моя надежда, что мы с мужем останемся незамеченными, не сбылась. Едва мы появились, как король через распорядителя охоты приказал нам приблизиться. Мы подъехали, и Жозеф рассыпался в благодарностях за приглашение и в комплиментах сапсану, которого король держал на руке.

— А вам нравится мой Террант? — обратился он ко мне.

— Очень красивая птица, — ответила я сдержанно.

Сапсан и в самом деле был красив — и грозен. Черные перья, отходившие от круглых глаз вниз, придавали ему особенно зловещее выражение, а кривой острый клюв хищно разевался. Я представила, как этот клюв терзает утку или куропатку, и отвернулась.

— Его красота в полной мере раскрывается, когда он охотится, — сказал король. Он говорил, растягивая слова, немного вальяжно, и чувствовалось, что он гордится своим Террантом по-настоящему. — Сейчас вы увидите, леди Верей…

Подняли из зарослей уток, и король подбросил сапсана. Хищная птица бесшумно взмыла в синее небо, и все следили за ее полетом, прикрываясь ладонями от солнца, слепившего глаза. Против воли, я тоже следила за соколом. Полет его ив самом деле был прекрасен — стремительный, смертоносный.

— Это самая быстрая птица на свете, — сказал король вполголоса.

— Он великолепен, сир… — с придыханием ответил Жозеф.

— Смотрите, он нападает! — король взял меня за руку, указывая вверх.

Я отдернула руку, но продолжала смотреть, как сапсан почти отвесно падает на утку. отставшую от стаи.

Миг — и полетели пух и перья, и несчастная птица забилась в острых когтях, пытаясь мягкими крыльями отбиться от острого изогнутого клюва. Последняя агония — отчаянная попытка спастись, когда уже ясно, что смерть неизбежна…

Слабо вскрикнув, я спрятала лицо в ладони, роняя поводья и почти теряя сознание.

Придворные вокруг довольно зашумели, обсуждая стремительность полета и свирепость ловчей птицы.

— Вот это сила удара! Он проткнул ее когтями… — сказал с восторгом лорд Кадарн.

Я покачнулась в седле, и в тот же миг крепкие мужские руки поддержали меня — бережно, но настойчиво взяв в кольцо. Крепко зажмурившись, я уткнулась лицом мужу в грудь. ища защиты. Мне вдруг показалось, что это не в несчастную утку вонзились когти сапсана, а меня саму скогтил хищник. Тяжелая ладонь легла мне на плечо, сжала, а потом скользнула вниз по руке — до локтя… Я прижалась к мужской груди еще сильнее, постепенно успокаиваясь в этих крепких объятиях, словно напитываясь от них силой.

— Зачем же вы поехали, если так чувствительны? — раздался над моей головой тихий голос, и это не был голос моего мужа. Это был голос короля.

Освободившись рывком, я смотрела на Ланварского волка, который только что обнимал меня при всех.

— Вы… Вы… — Только и смогла произнести я.

— Какое удовольствие наблюдать за ним, сир! — воскликнул мой муж, и я поняла, что все это время Жозеф был увлечен сапсаном и совершенно не обращал на меня внимания, да и остальные придворные старательно задирали головы, придерживая шапки, чтобы не свалились. — О, я бы все отдал, чтобы обладать такой птицей!

— Считай, что один из королевских соколов твой — сказал его величество. — Можешь выбрать любого, Верей. Кроме Терранта, разумеется.

— Благодарю! Благодарю, сир! — выпалил Жозеф прежде, чем я успела сказать хоть слово.

Но король смотрел на меня, явно дожидаясь ответа. Я молчала, и тогда он повторил:

— Вы слишком нежны, леди Верей, зачем поехали?

— Вы же знаете, что моя жена очень любит верховую езду, — пришел муж мне на помощь. — Она хотела развлечься прогулкой.

«Не поехала бы, если бы ты не настоял», — ответила я ему мысленно, злясь и на Жозефа, который не видит, что происходит у него под носом, и на короля, позволяющего себе такие вольности, и на себя саму — потому что по собственной глупости позволила чужому мужчине слишком многое.

— Вы так побледнели, Диана, — продолжал король, полностью игнорируя Жозефа. — Прекратим охоту, мне не хочется огорчать вас. А давайте прокатимся с ветерком?

Предлагаю скачки вперегонки, вон до того дерева, — он кивнул в сторону раскидистого одинокого дуба, стоявшего на расстоянии одного перелета стрелы.

— Отличная идея! — поддержал Жозеф. — Ди безумно любит такие забавы!

— Сейчас я не очень хорошо себя чувствую… — попробовала я возразить.

— Пустяки! — заявил мой муж. — Ты даже во сне не вылетишь из седла, не скромничай. А конь его величества считается самым быстрым в королевстве. Хотя, Морера тоже очень быстра, и я даже не знаю, кто победит!

— Итак, до дерева? — предложил король, оглаживая меня взглядом.

И как только Жозеф не замечает этого?!

— Устроим состязание, — король развернул своего коня по направлению к дубу, но я не торопилась следовать его примеру.

— Ди, немедленно соглашайся, — приказал Жозеф, подъезжая вплотную и хватая меня за предплечье. Понизив голос, он добавил: — Прекрати привлекать к себе внимание! Ты же не хочешь неприятностей?

Пальцы его больно впивались в мою руку, и я затравленно оглянулась. И в самом деле, взгляды всех были обращены на нас. В глазах придворных я прочла жадное любопытство — словно они наблюдали занимательное театральное представление.

— Состязание? — переспросила я медленно. — Каков же будет приз? Не хотелось бы по пустяку загонять лошадь.

Жозеф тут же отпустил меня и разулыбался.

— Пусть будет желание, — сказал король.

— Желание? — я подтянула перчатки и размяла пальцы. — Как необычно. Но вы — легкомысленный человек, ваше величество…

— Почему же? — живо поинтересовался он.

— Потому что я выиграю и могу попросить у вас корону.

— Если победите, мне останется уповать лишь на ваше милосердие, леди Верей.

Распорядитель охоты мигом обозначил начало забега, прочертив кинжалом по земле, взрывая влажные, но промерзшие еще комья с зелеными ниточками молодой травы.

— Удачи, милая! — напутствовал меня Жозеф, он был очень воодушевлен, но когда спешился, чтобы заботливо проверить подпруги и погладить Мореру по холке, шепнул мне: — Только не вздумай победить! Обязательно проиграй!

Его совет был разумен. При иных обстоятельствах я бы тоже поддалась. Но не сейчас.

Мы с королем подъехали к проведенной черте, и я произнесла сквозь зубы:

— Если рассчитываете на милосердие, то лучше бы вам не состязаться. Моя Морера обойдет вашего жеребца на два корпуса.

— Я видел, как бежит ваша кобыла, — ответил король очень любезно. — У нее короткий шаг, она отстанет уже через сто шагов.

— И в самом деле, рассчитываете выиграть? — сухо усмехнулась я.

— Никогда не начинаю войну, если не уверен в победе.

Придворные вокруг нас молчали, и от этого я испытывала еще большую неловкость — не самое приятное, когда твоя жизнь выворачивается исподним перед посторонними. А сейчас происходило именно это — моя жизнь превратилась в публичное развлечение. Неловкость, злость, раздражение — все это клокотало в моей душе, и я не сдержалась от язвительного вопроса:

— А если не уверены? Отступаете? Спасаетесь бегством?

— Если не уверен, я делаю все, чтобы победить в будущем, — сказал король. — Упорство — отличительная черта моего народа.

Взгляд наши встретились, и что-то мощное, как ураган, как гроза, как шквальный ветер плеснуло от него ко мне. Невидимое, но очень страшное, и я ударила Мореру. не дожидаясь знака к началу состязания.